— Звучит красиво. — Крячко оглядел скромно сервированный стол, приподнял пустой чайник. — Господин генерал, рабочий день окончен, мы люди сугубо штатские, усталые…
— Перебьешься, — буркнул Орлов, состроил гримасу, вздохнул. — В буфете, на нижней полке… А раньше ты помалкивал и не пил.
— Молодой и стеснялся… — Крячко вытащил из буфета бутылку коньяка, ладонью обтер пыль, достал из серванта рюмки.
Мебель в квартире была старинная, массивная, квартира выглядела неухоженной, пахла пылью. Орлов пригубил из своей рюмки, продолжал:
— Значит, один растрепал, другие хотят оказаться в деле в случае удачи и далеко-далеко от него при ином раскладе.
— Начальство было, есть и будет, — Гуров кивнул. — Их винить нельзя, они так изготовлены.
— Я с тобой говорил из кабинета… — Орлов запнулся. — Не имеет значения. Они не дураки, понимают: начало и конец истории в твоих руках. — Он посмотрел на Гурова. — О нашей дружбе известно, но в такую наивную глупость господа-товарищи не верят, я их в неверии поддержал, ты меня понял, говорил со мной хорошо. Зачем мне это нужно?
— Понятно. Пропусти и двигай дальше, — сказал Гуров.
— Не учи, мальчонка, без подсказки соображу! — Орлов насупился. — Распустились.
Крячко с Гуровым переглянулись: мол, и сыщики стареют, жизнь не переделаешь.
— Пусть некие высокопоставленные лица считают, что Орлов и Гуров разошлись, — продолжал Орлов. — Необходимо пресечь поступление информации о твоей работе в верха. Я не считаю, что все они… — Генерал сделал неопределенный жест рукой. — Отнюдь, но нам они помочь не могут, значит, и рисковать нет смысла. Мы имеем… — Он почесал в затылке. — Итак, некто, используя СП «Стоик» втемную, переправляет наркотик из Вьетнама в Европу. В СП «Витязь» имеются люди, которые контролируют транспортировку. Предположительно, наркотик провозится в полостях мебели, изготовленной из бамбука. Кто в «Стоике» связан с наркобизнесом?
— Кто убил юриста Байкова, тот и связан, — сказал Крячко.
— Розыском убийцы занимается МУР, следствие ведет прокуратура, не будем вмешиваться. — Орлов взглянул на Гурова. — Я могу приказать, тебя через день-два ознакомят с результатами работы.
— Это вряд ли, — усмехнулся Гуров. — Не те отношения. Приказ начальника главка они, конечно, выполнят — розыскные дела покажут… Только кто им помешает нужное, самое горячее, из папки вынуть? На собранный материал следует посмотреть. — Он кивнул Крячко. — Станислав посмотрит, он нынешним ребятам ближе и понятнее.
— Верно, — согласился Орлов. — Станислав, позвони на Петровку завтра к вечеру. — Он вновь посмотрел на Гурова. — Ты не договариваешь, у тебя есть подозреваемый и версия?
— А черт его знает, есть или нет — сам не знаю. У меня есть одна мыслишка… Возможно, я и сумею установить убийцу. Возможно, не сумею.
— Выкладывай: три головы больше, чем одна, — миролюбиво сказал Орлов, но чувствовалось, как он закипает.
— Я люблю, да и привык, думать один. — Гуров поднял руку: — Подожди кричать и давить. Ты сейчас хмыкнешь, а Станислав так просто расхохочется, но я болезненно самолюбивый и ранимый человек. Я вам скажу, а так как не готов, начну путаться, вы станете шутить, собьете меня. Нет, лучше выждать.
Наступила пауза. Крячко знал свое место, помалкивал. Орлов несколько раз кашлянул, вновь пригубил коньяк, затем гаркнул:
— Старый сентиментальный кретин! — Он хлопнул ладонью по груди. — Вместо того чтобы думать о деле, подыскиваю выражения, боюсь тебя обидеть. Так вот, друг ты мой любезный, ты сейчас все расскажешь — запинаясь, сбиваясь, но все до донышка. И не произноси свои «обязательно» и «это вряд ли». Ты, Левушка, расскажешь, это я говорю. За тобой ведется охота, тебя могут убить, и мы должны узнать все, пока ты живой. Говори, паршивец, сей минут говори! Какую бы ахинею ты ни нес, никто не улыбнется! Станислав, ты понял?
— Еще вчера, господин генерал! — Крячко выпил коньяк, скрестил на груди руки и закрыл глаза.
Гуров пожал плечами, закурил, взглянул на Орлова, затем на Крячко и сказал:
— Такой вечер испохабили. — Он опять пожал плечами и довольно кратко изложил свою версию.
— Ничего смешного. Возможно, ты и прав, — после небольшой паузы пробормотал Орлов.
— Прав — не прав, судить не берусь, — сказал Крячко. — Но если фантазировать, мог бы послать меня не на вокзал, а в Рио-де-Жанейро. Я бы купил белые штаны…
— В Рио успеешь, а завтра поедешь на Белорусский вокзал, — перебил Гуров. — О дне сегодняшнем. Мы сами себе противоречим. Знаем, наркомафия прекрасно организована, успешно борется с лучшими полицейскими. Так? А с кем мы воюем? Илья Прокофьевич Жмых по кличке Валентино? Да, он авторитет российского розлива. Еланчук? Согласен — человек профессиональный и серьезный, но выступает лишь вторым номером. Извините за жаргон, но какую-то туфту нам подсовывают. Думается, мы настоящих бойцов, а руководителей тем более, еще и не видели, силу их не почувствовали. Я могу допустить: как ломается превосходная иномарка на наших дорогах, так и отлично работавшая там, сильная, отлаженная система в России засбоила. Без русских людей в России работать невозможно. А наши спецы — они во всем себя кажут. Какой-то лох допустил грубейшую ошибку, и пришлось ликвидировать бухгалтера, а дальше поехало по кривой, разбитой колее. Серьезные люди станут держать на связи человека с неуравновешенной психикой? Никогда! А Жмых-Валентино держит. Убежден, что Еланчук о юристе Байкове просто не знал. Ну, первый выстрел в меня выполнили неплохо, а уж гонка по городу на автомашинах ни в какие ворота не лезет. Разве профессионал станет гоняться за профессионалом? Либо прихлопнул сразу, либо не светись, не дергайся. Погнался — можешь не сомневаться, тебя заманят в ловушку. И это знает каждый профессионал, Еланчук в первую очередь. Значит, и здесь Жмых занимался самодеятельностью. Играли против нас даже не дублирующим составом, а так, пацанами, которых держали на подхвате. Сейчас придут мастера и покажут нам, как выражался покойный Никита Сергеевич, кузькину мать.
— Ты большой оптимист, Лев Иванович, — сказал Крячко.
— Реалист, Станислав. Потому, Петр Николаевич, повторяю: попытаемся выявить убийцу Байкова, отрубим маленький отросточек щупальца и уйдем в сторону, пока живы.
Орлов молчал, понимая правоту своего друга и любимца, но и согласиться с решением Гурова не мог. Генерал считал, что время упущено, они уже ввязались в драку и отступить сейчас — только ускорить кровавую развязку. Он оказался в тяжелейшем положении — встать рядом с ребятами нельзя: он будет походить на генерала, который бросается в атаку, слепнет, а не руководит сражением. Но, с другой стороны, сидеть в кабинете, наблюдая, как ребята лезут в пекло, да еще и помалкивать нет сил…
Гуров почувствовал состояние друга, понял, что Петр не согласен, но навязывать свое мнение не хочет, и сказал:
— Предлагаю оставить вопрос открытым. Займемся убийцей, выждем, потом решим, как жить дальше.
— Гуров и компромисс! Это что-то новенькое, своим ушам не верю. — Крячко наполнил бокалы. — За удачу, господа сыщики!
Еланчук уже привык к неожиданным появлениям шефа. Когда утром Валентино вошел, то бывший гэбист удивился лишь тому, что тот без сопровождающего.
— Здравствуй, — Валентино протянул руку. — Поздравляю, груз ушел по назначению.
— Хорошая новость, — ответил Еланчук, прикидывая, что же задумал Гуров. — А где твоя тень с пистолетом?
— Зубы лечит, мать его в душу, — Валентино выругался. — Утром позвонил, бормочет: «Ночь не спал, еду к зубодеру». Объявится. Я за рулем черт знает сколько не сидел. Пробки, но все равно удовольствие.
Еланчук насторожился, взглянул на часы, спросил:
— Ты передал, что груз ушел?
— Ясное дело, — Валентино самодовольно улыбнулся. — Сейчас отъеду часика на два, потом сядем, решим, как жить дальше. — Он махнул приветственно рукой и вышел.
Еланчук отложил газеты. Зубы могут заболеть у каждого и всегда не вовремя, однако шефа, который сдуру красится под иностранца, не понять. Сколько времени скрывал свою суть, практически со мной не разговаривал, теперь заходит по нескольку раз в день. Раньше шага без охраны не желал сделать, сейчас поехал один и не говорит куда и зачем. Что-то изменилось, но неясно, в какую сторону. Может, он решил со мной расстаться?
Валентино сел за руль «Мерседеса», только вставил ключ, хотел завести мотор, но не успел. Его грузная фигура обмякла, завалилась на бок: пуля пронзила висок, оставив в нем аккуратную дырочку.
Серый, грязный «жигуленок», стоявший у дома напротив, отъехал неторопливо, через несколько секунд свернул направо и влился в густой поток машин, затерялся.
Федор Ивлев сунул футляр с винтовкой под переднее сиденье, довольно ухмыльнулся. Вчера вечером, после осмотра переулка и подходов к офису «Стоика», киллер вышел на канал аварийной связи. Звонил, естественно, из автомата. Только киллер заикнулся, что выполнить задание в срок невозможно, как его перебили:
